Секция №3 "Корпоративная культура цифровой компании"

Феликс Карасёв открыл свою секцию коротким объяснением повестки обсуждений: дело в том, что трансформация всегда накладывается на существующую в компании корпоративную культуру (не суть важно, как именно она выглядит). Первый вопрос, который Феликс поставил перед собравшимися — с чем ассоциируется понятие «культура цифровой компании»?

Леонид Лишневецкий (Сбербанк, CTO at Small Business Department) заявил, что его представление о цифровой культуре заключается в отсутствии искусственных барьеров на пути коммуникации между департаментами в компании. В компании важное место должно занимать доверие.

Алексей Лобачёв (НПФ Благосостояние, Руководитель департамента ИТ) заметил, что понятие корпкультуры заезжено донельзя, и сейчас, когда на него возлагаются особые надежды в разрезе цифровой трансформации, его «заезженность» служит плохую службу прогрессу. Но, если команда слажена и действует вместе, у компании куда больше шансов остаться конкурентоспособной.

Марат Черкесов (ИНТЕР РАО ИТ, Советник рального директора) вернул дискуссию в плоскость реальности — опыт больших корпораций показывает, что рост масштаба лишает политику «сплочённости» эффекта. Если бы он продолжал работать даже в крупных компаниях, то «мостик» между ИТ и бизнесом был бы просто не нужен, и дискуссии о корпоративной культуре не имели бы смысла. Опять же, для людей, большую часть своей жизни посвятивших работе в крупных компаниях, подход прозрачности в общении является контринтуитивным.

Михаил Веденисов (1С, Директор специальных проектов) считает, что корпоративная культура в первую очередь касается взаимодействия различных «крыльев» компании между собой — и взаимодействия с другими компаниями. Если компания перешла в цифровую плоскость, а все вокруг так и остались «на бумаге», то смысл цифровизации попросту теряется.

Кирилл Дубчак (Русклимат, Зам. Генерального директора по ИТ и цифровой трансформации) назвал в числе первых ассоциаций с понятием «культура цифровой компании» некую технологическую осведомлённость внутри предприятия, а также готовность к изменениям.

Светлана Анисимова (UIPath, Генеральный директор в России и СНГ) согласилась с Кириллом в том, что готовность к изменениям является ключом. Если сотрудники не понимают преимуществ (в том числе для них самих), которые несут в себе новые технологии, то и уверенности в завтрашнем дне у них тоже не будет, а это губительно для корпорации.

Затем модератор предложил собравшимся поучаствовать в онлайн-опросе, отвечая на вопрос: что является главным драйвером цифровой трансформации в компаниях, рост развития ИТ или изменения корпоративной культуры?

Пока шло голосование, эксперты поделились собственными мнениями на этот счёт. Любые изменения идут с головы, и вовсе не обязательно объявлять в компании официальную политику или курс на цифровую культуру. Первому лицу достаточно собственным поведением и решениями показывать готовность к изменениям и открытость для новых подходов — эту манеру будут копировать и перенимать.

Тем временем голосование показало — большая часть аудитории считает, что цифровая трансформация возможна только с опорой на изменение культуры в компании (надо отметить, что во время дальнейшей дискуссии вариант «рост развития ИТ» медленно, по одному голосу, перерастал «изменения корпкультуры»). Феликс задал экспертам следующий вопрос: имеет ли вообще смысл цифровая трансформация с точки зрения бизнеса?

Леонид Лишневецкий выделил ключевой момент: основная цель компании заключается в том, чтобы увеличить благосостояние собственников. Цифровизация может быть использована для увеличения доходов и/или снижения расходов — это одно из последних средств, появившихся в арсенале.

Алексей Лобачёв призвал не смешивать понятия «цифровизация» и «цифровая трансформация». Трансформация предполагает глубинную перестройку процессов компании, переход на новую модель предоставления услуг или производства товаров.

Затем дискуссия перешла к рискам трансформации как таковой — да и внедрения инноваций в принципе. Дело в том, что множество отраслей, например, финансовая и энергетическая, исторически очень настороженно относятся ко всему новому — просто ответственность за чужие деньги и чужие жизни слишком высока.

Михаил Веденисов продемонстрировал небольшую презентацию, в которой продемонстрировал отношение большинства сотрудников к изменениям в процессах (его сложно назвать положительным). Основная же часть презентации была посвящена тому, как решения 1С становятся подспорьем цифровой трансформации в крупных компаниях — в том числе и с госучастием.

В дальнейшей дискуссии был поднят ещё один интересный момент: в крупных корпорациях при проведении проектов, жизненный цикл которых исчисляется месяцами, на этап подготовки могут уйти годы — просто процессы их оформления, защиты бюджетов и обоснования эффективности крайне сложны и неторопливы, как и многое в бюрократии.

Сама по себе бюрократия может выступать своеобразным «клеем», обеспечивающим устойчивость целостности компании в непростые для неё времена. Однако в век стремительных изменений бюрократическая культура становится слишком мощным тормозом. По словам Алексея Лобачёва, трансформацию можно считать успешной и полезной только тогда, когда выражение «у нас так принято» можно услышать не в пику предлагаемым изменениям.

В свою очередь, Марат Черкесов резюмировал ощущения ретроградно мыслящих руководителей: «Что будет, если у этих трансформаторов, не дай бог, что-нибудь получится?» и «Что будет, если у этих трансформаторов ничего не получится, и тогда всё пропадёт?». Естественно, с таким подходом любые мероприятия, ведущие к трансформации, сталкиваются с определёнными сложностями.

В заключение Феликс попросил каждого эксперта назвать три признака уже случившейся цифровой трансформации. Их определения можно услышать на видео! ;)